Украинский морской пехотинец Владислав Задорин служил в гарнизоне на острове Змеиный, где один из военных в первые дни войны произнес в эфире знаменитую фразу «Русский военный корабль, иди на х*й». Задорин был захвачен Россией вместе с 80 сослуживцами в плен, где провёл 679 дней. Там военные со Змеиного столкнулись не просто с голодом, побоями и издевательствами, как многие другие украинские пленные, но и с аудиопроверками, при помощи которых российские спецслужбы пытались определить автора нецензурной реплики.
После почти двух лет в плену Владислава удалось обменять. Он вернулся в Украину в январе 2024 года и недавно принял участие в конференции Globsec в Праге, значительная часть которой была посвящена войне в Украине. В её кулуарах он поговорил с корреспондентом Украинской службы Радио Свобода — о жизни в плену и о том, как ему пришлось читать под запись детские сказки для ФСБ.
****
«Восемь раз водили на обследование: давали детские сказки, которые я должен был читать»
Фраза «Русский военный корабль, иди на х**!» была произнесена украинским пограничником с острова Змеиный в Чёрном море в ответ на требование о капитуляции, переданное по радио с российского военного корабля в первый день полномасштабного вторжения Москвы в феврале 2022 года.
Эти слова быстро стали вирусными в Украине, породив мемы, футболки и даже почтовую марку. Для украинцев это был содержательный и мощный символ неповиновения нации перед лицом российского вторжения. Стена народного сопротивления разрушила широко распространенные ожидания, которые были в том числе в Кремле, что Украина будет покорена в течение нескольких дней или недель.
Примерно 80 украинских военнослужащих, которые находились на острове Змеиный в тот день, поначалу считались убитыми. Но на самом деле они были взяты в плен российскими военными, которые сначала обстреляли, а затем оккупировали остров. Широкая известность, которую получила фраза про «русский военный корабль», означала, что пленные со Змеиного после захвата столкнулись с особенно жестокими издевательствами со стороны российских военных.
«Это очень обеспокоило русских, — рассказывает 26-летний бывший морпех Владислав Задорин. — Они думали: как могли обычные военные отправить [такое сообщение] такой огромной машине, как российские военные? За это нас постоянно избивали».
Задорин объясняет, что в попытке установить автора нецензурной фразы российские власти подвергли его и других пленных из гарнизона острова Змеиный аудиотестированию.
«Меня восемь раз водили на обследование. Мне давали детские сказки, которые я должен был читать, — рассказал Задорин, который уволился из морской пехоты Украины в звании старшего матроса. — Я с первого раза понял, что что-то не так, и каждый раз менял голос — менял тон, хрипы и так далее, чтобы их как можно больше запутать».
Задорин говорит, что физическое насилие над пленными со Змеиного стало особенно жестоким после того, как в апреле 2022 года украинскими ракетами был поражён и потоплен корабль, который потребовал от пограничников капитулировать, — ракетный крейсер «Москва», флагман Черноморского флота России.
По словам Задорина, после затопления «Москвы» он и его товарищи «летали по коридору, как подушки» — от ударов, которые им наносили охранники.
«Ели мышей, туалетную бумагу, хозяйственное мыло, слизней, червей — всё, что могли съесть»
Задорин рассказывает, что в российских тюрьмах, где держали его и других украинских пленных, издевательства охраны над заключёнными были повседневной реальностью. Он сравнивает эти тюрьмы с концентрационными лагерями: «Если убрать газовые камеры и крематории, то там происходило именно это», — замечает он. Задорин говорит, что живёт с физическими последствиями плена и жестокого обращения в колонии, включая повреждения позвонков, по которыми его били молотком, проблемы с мочевым пузырем и черепно-мозговую травму. «Я время от времени теряю зрение», — признаётся он.
«Мы столкнулись там с безграничным насилием, как физическим, так и моральным», — говорит он. А также с «унижением и русификацией» — например, в форме принудительных уроков истории России и Украины, которая, по его словам, была «полностью искажена» в соответствии с нарративами, продвигаемыми Владимиром Путиным и его правительством.
«Было много изнасилований, кастраций. Когда они били нас резиновой палкой, они подходили и задавали вопросы: «Тебе нравится фуа-гра? Ты ел фуа-гра?» И если ты [говоришь, что ел], тебе бьют по печени, — рассказывает украинский военнопленный. — Или спрашивают: «Тебе нравятся конфеты?" И на любой ответ «да» или «нет» они дают тебе эту палку, и ты либо облизываешь её, либо сосешь, имитируя сами знаете что».
«И это — самое малое из того, что они делали с палкой, потому что много парней были изнасилованы, — подчёркивает Задорин. — И если сначала они это делали, когда допрашивали нас, чтобы получить какую-то информацию, то через некоторое время они делали это просто ради развлечения. Потому что им нужно было чем-то заняться, развлечься!»
Позже, по его словам, в тюрьму по очереди приходили новые группы следователей: «Они учились, как правильно нас бить, как допрашивать украинцев, чтобы так же допрашивать россиян», — рассказывает бывший пленный.
«И мы были как боксёрские груши, на которых они практиковались: куда бить электрошокером, чтобы парализовать тело, как правильно подключаться к 220 вольтам, как использовать «тапик» (полевой телефон, который используется для пыток российскими военными — Ред.), как бить по почкам, — вспоминает он. — Например: вы знали, что можно бить по почкам через пятки? Если часто бить по пяткам, то страдают почки. Мы все это знаем, мы через это проходили, и это наш горький опыт».
Но самым страшным, по словам Задорина, для него лично было даже не столько физическое насилие, сколько постоянный голод. Когда морпех попал в плен, он весил 120 кг, когда его освободили — лишь 60 кг.
«Мы ели мышей, туалетную бумагу, хозяйственное мыло, слизней, червей — всё, что могли съесть», — признаётся он. Морпех рассказывает, что его и его товарищей-заключённых, по сути, морили голодом: давали «три куска черного хлеба в день, смешанного с опилками или песком».
«Они делали это намеренно. Либо хлеб был заплесневелым, либо его было невозможно есть по какой-либо другой причине. Но мы ели его, потому что хотели жить», — подчёркивает он.